Муки праведного христианина

Это был роман некоего Фредерика Форсайта «Чет­вертый протокол». На 231-й странице романа описы­вались обстоятельства моей смерти в автомобильной катастрофе в следующем году с точным указанием места этого радостного для автора события: Садово-Спасская улица, ранняя весна 1985 года. Через неделю ' меня, как указывается далее, тихо и скромно похоро­нили на Новодевичьем кладбище... По прочтении книги Форсайта я стал размышлять на тему, можно ли в литературном произведении убивать и хоронить живого человека, насколько это гуманно и позволи­тельно ли вообще с точки зрения норм христианской морали.

Генерал Вадим Кирпиченко, заместитель начальника разведки, *Из архива, разведчика».

Нейтрализация-1937

Агент 063, как я обнаружил по прибытии в резидентуру в Синьцзяне, был китайским губернатором, огромным мужчиной, который еле-еле втискивался на стул. Всем нам он был хорошо известен и часто приходил в нашу штаб-квартиру вместе с адъютантом для встречи с генералом Крафтом. Во время таких по­сещений он надевал китайские штаны с высокими са­погами, сделанными по специальному заказу, и лег­кое кожаное пальто. Благодаря своему положению он встречался со всеми важными гостями в этом районе и снабжал нас массой информации о миссионерах, торговцах и всех, кто вел пробританскую пропаганду. Несомненно, агент 063 оказывал огромную помощь советской экспедиции. Конечно, он имел глубокое и точное представление и о нашей деятельности.

Полученная телеграмма гласила: «Обезопасьте агента 063, оказавшегося английским шпионом». Это означало: уничтожить!

Войтенков быстро составил план по реализации указания Москвы. Китайский переводчик, которого мы звали Питером, был в хороших отношениях с губернатором, и мы быстро направили его для пригла­шения губернатора к нам на штаб-квартиру, посколь­ку генерал Крафт хотел попрощаться с ним перед отъ­ездом в Советский Союз.

Как только он вошел, он был схвачен и связан, за­тем проведен в комнату для допроса, продолжавшего­ся пятнадцать минут. Хотя я не присутствовал, но позднее читал краткий протокол допроса: агента обви­няли в шпионаже на англичан, он это отрицал. Оче­видно, он был ошеломлен обвинением и быстрым развитием событий.

Тем временем трем радистам поручили вырыть большую могилу в подвальном этаже в коридоре.

С заткнутым ртом и связанными за спиной рука­ми агент был вынесен и положен лицом вниз около могилы в коридоре. Тут заработал мотор грузовика во дворе, он оглушительно ревел. Один из сотрудников трижды выстрелил агенту в затылок. Сквозь шум мо­тора я услышал звук, который донесся сквозь выстре­лы. Это было нечто похожее на длинный вздох и стон. Я никогда не забуду этого звука. Его огромное тело за­тем свалили в могилу, полили бензином и сожгли. За­сыпали землей, утрамбовали, заменили бамбуковые маты в коридоре.

Затем я сообщил в Москву, что указания в отно­шении агента 063 точно выполнены.

Владимир Петров о работе ОГПУ в китайской провинции в 1937 г.

Обида нелегала

В нашем деле к проблеме отпуска следует отно­ситься с чрезвычайной гибкостью. Может явиться мысль, что вам положен ежегодный отпуск. Такого счастья у меня не было за все время пребывания в Со­единенных Штатах. Приходилось удовлетворяться не­большими передышками на месте. Мне нравится идея, что любое изменение места— это отдых. При штудировании серий о Джеймсе Бонде я отметил, что герой обычно получает отпуск после каждого выпол­ненного задания. Один раз М. дает ему «любовный от­пуск», узнав, что Бонд спутался с очередной невероят­ной дамой во время страшной встречи с акулами в Карибском море. Однако у нас дела не складываются так гладко. Задания обычно перекрывают друг друга и в отличие от единственного и неповторимого Бонда офицеры нашей разведки параллельно выполняют сразу несколько заданий.

Гордон Лонсдейл (советский нелегал Канон Малодый), «Шпион».

Подвиг разведчика

«Садись, позавтракай»,— пригласил меня Хру­щев. Я ответил, что уже завтракал.  «Съешь хотя бы яйцо», — настаивал он. Желания есть яйцо у меня вовсе не было, и я вежливо отказал­ся.

«Тридцать лет меня убеждали не есть яйца из-за содержания холестерина, а теперь специалисты гово­рят, что яйца не опасны. Я их ем с удовольствием и тебе советую», — сказал он.

Я понял, что сопротивление бесполезно, и съел нехитрый продукт.

За казенный счет

— А сейчас, будьте любезны, закажите ужин! По­жалуйста, выбирайте подороже, — добавил он, чувст­вуя ее замешательство, — иначе вы подведете это ве­ликолепное платье...

—Я сделала два выбора,— засмеялась она,— и оба они чрезвычайно вкусны... иногда вести себя как миллионер — это само по себе дивное угощение. Итак, я начала бы с черной икры, затем жареные телячьи почки с картофельным пюре, затем лесная земляника, но обязательно побольше сливок... Это очень нагло — быть такой уверенной и заказывать так дорого?

Она вопросительно улыбнулась.

—Это достоинство, во всяком случае, это всего лишь хорошее простое блюдо. Он повернулся к метрдотелю:

—И пожалуйста, принесите побольше тостов. Проблема заключается не в том, — объяснил он Вес-пер, — чтобы было достаточно икры, а в том, чтобы хватило тостов.

— А теперь, — он обратил свой взор на меню, — я составлю компанию мадемуазель с черной икрой, а затем я хотел бы маленькие недожаренные медальоны с соусом бернэз и артишоки. Пока мадемуазель будет наслаждаться земляникой, я отведаю половинку гру­ши авокадо с французским соусом. Вы одобряете?

Метрдотель наклонил голову.

— Примите мои комплименты, мадемуазель и мсье. Мсье Жорж! — он повернулся к сомелье и по­вторил ему заказ.

— Отлично, — сказал сомелье и протянул обши­тый кожей прейскурант вин.

—Если вы согласитесь,— сказал Бонд,— я вы­пил бы с вами сегодня шампанского. Бодрящий на­питок и соответствует сегодняшнему рандеву, я на­деюсь...

— Да, мне тоже хотелось бы шампанского, — ска­зала она.

Палец Бонда прошелся по странице, он повернул голову к сомелье.

— Как насчет Тайпеег 1945 года?

— Чудесное вино, мсье. Но если мсье позволит, — он показал кончиком карандаша на строку, — Вапс йе Вапс той же самой марки не выдерживает ника­кого сравнения.

— Да будет так! — улыбнулся Бонд.

— Это не широко известная марка, — пояснил он своей даме. — Но, вероятно, самое лучшее шампан­ское в мире.

Ян Флеминг.

Славный день зачатия

В сентябре Людмила и я поженились. Празднест­во отметили в коммунальной квартире моей семьи, там сорок пять гостей выпили сорок бутылок водки; впервые в жизни я напился, опрокидывая один за дру­гим большие бокалы. Это был славный день, казалось, передо мной открывался весь мир. Через девять меся­цев на свет появилась наша дочка Светлана.

Олег Калугин, «Прощай, Лубянка!».

О пользе сотрудничества с КГБ

Когда М. налил ему на три пальца из охлажденно­го графинчика, Бонд взял щепотку черного перца и посыпал на поверхность водки. Перец медленно опустился на дно рюмки, оставив несколько зернышек, которые Бонд аккуратно вынул ногтем. Затем он оп­рокинул холодный напиток себе в рот и поставил об­ратно на стол рюмку с перчинками на дне.

М. смотрел на него с ироническим любопытст­вом.

— Этому трюку меня научили русские, когда я ра­ботал в нашем посольстве в Москве,— извинился Бонд. — Как правило, на поверхности довольно много сивушных масел, во всяком случае, когда ее плохо разбавляют. Отрава! В России, где много подобного зелья, принято посыпать водку перцем. Он утягивает на дно сивушное масло.

Ян Флеминг.

Это вам не яйца есть!

Меня взяли в плен американцы, полностью раз­дели и всего лишили, за исключением портрета Оно-ры, который я запрятал в рот. Сохранив его, я считаю себя счастливым.

Из письма английского шпиона майора Андре, казненного американцами во время Войны за независимость. Похоронен во Вестминстерском аббатстве.

Доверяй, но проверяй!

Хантер-Хант важно покачал головой.

—Конечно, сейчас мы знаем, почему Катцен-шлоссер пытался выступать как Н. в Париже.

— О, я должен объяснить, — сказал Бленкин-соп. — Дальнейшее расследование показало, что чело­век с большим подбородком был совсем не Катценшлоссер. Оказалось, что это— Черчилль, известный американский банкир.

— Откуда вы получили эту информацию?

— От швейцара в отеле в Плонплоне. Майор Хантер-Хант улыбнулся сочувствующей улыбкой опытного человека.

— Почти аксиома в нашей работе, мой дорогой, это то, что ни на одного швейцара в отеле нельзя по­лагаться.

— Но я совершенно уверен, что этот человек гово­рил правду.

—Вполне возможно,— сказал мягко Хантер-Хант, — что швейцар из Плонплона действительно ве­рил, что Катценшлоссер — это американский банкир Черчилль. Но те, кто на опыте работы с Катценшлос-сером убедились в его магической способности к пе­ревоплощению, знают, что это не настоящий Чер­чилль.

Колиипон Маккензи, «Вода в мозгу».

На острие ножа

Приходилось быть осторожным на приемах и ра­утах. Были примеры тяжелых, иногда смертельных отравлений. У каждой контрразведки свой почерк... Против грубых силовых приемов или психологиче­ского давления разведчик бессилен. Что стоит контр­разведке, например, послать на дом жене разведчика гроб с венком, якобы заказанный для него в похорон­ном бюро.

Здоровая рабочая атмосфера

Вдруг позади стола бесшумно открылась неболь­шая дверь, которую я принял было за дверцу стенного шкафа, и вышел человек в пенсне, знакомый нам по портретам. Это был Берия. Его сопровождал помощ­ник с папкой в руках. Не поздоровавшись, нарком сразу же приступил к делу. Взяв у помощника список, он стал называть по очереди фамилии сотрудников, которые сидели перед ним. Слова его раздавались в гробовой тишине громко и отчетливо, как щелчки бича.

— Зарубин!

Один из сидевших перед столом встал и принял стойку «смирно».

— Расскажи, — продолжал чеканить нарком, — как тебя завербовала немецкая разведка? Как ты предавал Родину?

Волнуясь, но тем не менее твердо и искренне один из самых опытных нелегалов дал ответ, смысл кото­рого состоял в том, что никто его не вербовал, что он никого и ничего не предавал, а честно выполнял зада­ния руководства. На это прозвучало угрожающе рав­нодушное:

— Садись! Разберемся в твоем деле.

Затем были названы фамилии Короткова, Журав­лева, Ахмерова и других старослужащих разведки, отозванных с зарубежных постов. Унизительный до­прос продолжался в том же духе с незначительными вариациями.

Генерал Виталий Павлов, «Операция «Снег».

В дни тяжелых испытаний

Оказавшись не у дел, я добросовестно перекопал все грядки на даче, косил траву, возил тачками землю и навоз, пилил и рубил дрова, возился с машиной и никак не мог привыкнуть к избытку свободного вре­мени. Жена с опаской смотрела на меня: надолго ли хватит. И придумывала все новые и новые задания.

Генерал Ю. Дроздов, «Нужная работа».

Вечером играем на даче в шахматы с Николаем Сергеевичем Леоновым и понемногу, но упорно пьем водку, настоянную на рябине.

Последнее утешение русского человека, неудер­жимая потребность огорченной души. Пьем, играем, говорим о жизни, вспоминаем недавнее прошлое. Год назад об эту пору, вернувшись из Краснодара после неудачной попытки помешать избранию Калугина в депутаты, мы с Н. С. направились на прием к Крючко­ву. Мы говорили ему, что народ не приемлет власти и ненавидит ее. Мы говорили, что КПСС мертва и обре­чены все, кто думает связывать с нею свою судьбу. Мы говорили, что пока власть у тех, кто еще вчера сидел в президиумах, лишь переместился из вторых рядов в первые, народ ее не поддержит. Крючков внимательно слушал, сочувственно кивал и с полной доброжела­тельностью с нами расстался.

Многое другое вспоминалось, а хмель не прихо­дил. Захлестывали злость и обида. Но видимо, ряби­новка оказывала свое действие.

Генерал Леонид Шебаришн, начальник разведки КГБ, «Рука-Москвы».

В логове зверя

В один из жарких летних дней я получил задание выйти на встречу с объектом, получить от него мате­риалы и доставить их в резидентуру... Ничего особен­ного в плане разведывательной рутинной работы не было, кроме одного: встреча должна была произойти у клетки со львами. Задача оказалась архисложной. В зоопарке Бронкса не было клеток со львами. В обшир­ных вольерах звери бродили как бы на свободе... Мне же было не до животных — надо было найти агента. Я взял в аренду велосипед и увеличил скорость объезда вольера с любимыми мною хищниками в несколько раз. И увидел нужного мне человека. Огласив пароль, я получил материалы, и мы разъехались.

Олег Брыкин, Нью-Йорк, «Путеводитель КГБ по городам мира».

Ценная вербовка

Несколько лет спустя я встретился со звездой итальянского кинематографа на приеме по случаю Недели советских фильмов в Милане. Клаудиа Карди­нале стояла в кругу своих многочисленных поклонни­ков с бокалом шампанского в руке.

— О, Леонид! — Она вышла из кольца своих воз­дыхателей.— Какими судьбами? По-прежнему кор­респондент «Известий», да? Простите, господа, но мне нужно поговорить с этим синьором с глазу на глаз.

Мы отошли в угол зала. Она опять насмешливо, как тогда в корпункте, посмотрела на меня:

— Скажи, Леонид, только честно скажи... Почему ты тогда удрал от меня?

— Ты же слышала телефонный разговор, Клаудиа. Меня вызвал посол. Действительно было чрезвычайно спешное дело.

— Правда? А я, грешница, подумала, что ты про­сто струсил...

В общем-то иногда трусил. Особенно когда в опе­ративные дела вмешивались представительницы пре­красной половины рода человеческого.

Л. Колосов, Рим, «Путеводитель КГБ по городам мира».